Чесменский храм и Чесменский дворец – старейшие здания в Московском районе. По решению Императрицы Екатерины II дворец получил название «Чесменский» в 1780 году в честь десятилетия победы Русского Флота в Чесменском сражении. А до этого, с 1774 года, он носил имя «Кекерикексенский». На картах местность около дворца называлась Кекерике.

В книгах и научных статьях по истории Чесменского дворца говорится, что «кекерике» или «кекерики» по-фински – это лягушачье болото. Но два обстоятельства вызывают непреодолимые сомнения. Во-первых, около дворца нет никакого болота, нет торфа, в этой глинистой земле можно было выкопать пруд. Во-вторых, я много спрашивал финнов и специалистов по финской филологии: ничего похожего по звучанию и связанного с лягушками, жабами и болотом у них нет. Самое близкое – «крыжовник» в северо-ладожских говорах. Но что же, Императрица наша Екатерина Алексеевна спутала крыжовник и лягушку и заказала «не тот» сервиз во дворец (хранящийся ныне в Эрмитаже знаменитый фарфоровый сервиз Зеленой лягушки для дворца фирмы Wedgwood)? Что-то не так.

Откуда же слово «кекерике»? А что такое с детства знакомое «Брекекекекекс»? Все мы вспомним сразу сказку Ганса Христиана Андерсена «Дюймовочка». Жаба тащит в скорлупке Дюймовочку – невесту для своего сына. Он видит невесту и восторженно восклицает: «Коакс, коакс, брекекекекс!» Необычное звучание; ведь и по-русски, и по-фински, и по-датски лягушки квакают похоже: «Ква-ква». Почему же в сказке 1835 года у датчанина Андерсена указано «брекекекекс», созвучное с «кекерикекс», с 1768 года нанесенное на карту Петербурга?

Дело в том, что и у Императрицы нашей Екатерины Алексеевны, и у Андерсена было, в отличие от нас, классическое образование. И они знали комедию «Лягушки» Аристофана. По сюжету древнегреческий бог Дионис спускается в Аид, подземное царство, и, переправляясь через реку Стикс, гребёт в такт лягушачьей песне: «Брекекекекс, коакс, коакс!». Если кто слушал «хор» лягушек, то кроме одиночных «ква» или «коакс», мог заметить и заливчатое «ке-ке-ке-ке-ке». В справочниках звукоподражаний животных вы увидите, что в отличие от русских, финских, датских и прочих европейских лягушек, квакающих «ква, kwa», греческие квакают как в античной комедии Аристофана: «брекекекекекс». Однажды, приглашая Григория Потемкина на обед во дворец, Императрица Екатерина прямо называет его «en grec Кекерекексино», т.е. указывает на греческое (а не финское) происхождение этого названия.

Итак, именно отсюда и происходит шутливое название путевого дворца около Московского тракта. А Императрица любила театр, маскарад, шутки!

Например, ей нравилось, когда её называли, изображали Минервой, амазонкой. Воинственный образ не случаен: амазонки помогали троянцам стоять против греков в Троянской войне. После разрушения Трои герой Эней привёл спасшихся жителей в Италию, где впоследствии его потомки – Ромул и Рем – построили Рим. Тогда прослеживается преемственность: Троя, Римская империя, Византийская, теперь Россия. Вот о чём думает императрица – о «транзите» империи. Она не царица с финского болота – это забудьте! Она наследница древних греков! И, видимо, эту идею Императрица Екатерина иронично обыграла в названии географической местности и Кекерикексенского дворца.

Есть, пожалуй, ещё один «шутливый» аргумент: утверждать своё право на престол нужно было не только на международном уровне, но и перед своими поддаными. Императрицу холодно приняли в Москве в первый её приезд в старую столицу, и у неё осталось негативное отношение к этому городу. В её глазах путешествие из просвещённого и культурного Петербурга в «провинциальную» на тот момент Москву было подобно дороге в Аид. Поэтому на пути из новой столицы в старую лягушки и квакают, как в комедии Аристофана. Кстати, как на дороге из Константинополя в Рим, из новой столицы в старую на седьмой версте был построен четырехбашенный, а затем Семибашенный замок (Едикуле), так построен и четырехбашенный Кекерикексинский дворец на седьмой версте дороги из Петербурга в Москву.

После того как русская эскадра в 1770 году сожгла турецкий флот в Чесменской бухте и ещё четыре года господствовала в Средиземном море, шутка про Аристофана и лягушек перестала быть актуальной. Уже никто не сомневался, что Российская империя вершит дела в Средиземноморье и, что Екатерина II – наследница славных имперских традиций. Дворец был переименован в Чесменский.

Каждый год приход Чесменской церкви во дворце ставит большой Рождественский спектакль. В этом году 33 юных актера в спектакле «Аристофан» изображали лягушек и греческий хор, бога театра Диониса и Харона, Императрицу Екатерину Великую и её подданных. Как и 250 лет назад во дворец шутки, смех, праздник и лягушачье «брекекекекекс».

Протоиерей Алексей Крылов